1960-70. Школьные годы.
С 1959 года наша семья жила на улице 4-я Гражданская (12 минут пешком от м. "Преображенская площадь" по Зельеву переулку). Это был фактически мини-военный городок — почти десяток кирпичных пятиэтажек были отданы семьям старших офицеров центрального аппарата Минобороны. Утром, когда народ шел на работу, по улице шли колонны офицеров, в большинстве своем, полковников... Наши дома стояли небольшим отдельным городком среди огромной стройплощадки (в северную сторону строили пятиэтажки) и фактически деревни: метро "Преображенская площадь" тогда не было, до Сокольников и Семеновской была сплошная деревянная застройка. Ближайшее метро — "Сокольники" и "Сталинская" (ныне "Семеновская") С 1-го по 7-й класс я учился в школе 363, которая находилась в 5 минутах хода, в начале ул. Бойцовой. Вообще-то, это была школа не нашего микрорайона, туда нужно было идти, переходя две улицы, все наши соседи ходили в школы 386 и 380, в сторону к/т "Янтарь" (которого тоже еще не было). Наверное, мы с Серегой Соколовым (мой ближайший друг и сосед по лестничной площадке) были отданы туда, потому что в тот момент там учился мой средний брат Сергей и там же работала мама учительницей математики. Школа была самой обыкновенной, но при этом довольно сильной, особенно по математике. Достаточно сказать, что наша школьная команда регулярно и довольно успешно участвовала в районных и городских олимпиадах. И еще — получилось так, что сразу три (!) человека из нашего класса позднее оказались в самом сильном (!) классе самой отличной физмат. школы, которая находилась совсем в другом районе Москвы. Но нужно сказать пару слов о моем друге и соседе Сергее Соколовым. Он был безусловно учеником номер один в нашем классе и школе, одинаково сильным совершенно по всем предметам, в том числе входил в группу сильнейших по математике. При это он совсем не был "ботаником", зубрилой и пр. Общительный парень, в том числе и в меру драчун, один из лидеров, в том числе и по физкультуре (лыжи, футбол). Я это говорю к тому, что он бы легко смог пойти со мной в 444 школу, но к тому моменту он уже решил двигаться по военно- гуманитарной тропе. При этом у него была очень высокая работоспособность, в частности в старших классах он параллельно ходил в вечернюю физмат школу при МГУ и на курсы английского языка. После школы он поступил в ВИЯ, потом военную дипломатическую академию, в 42 года в звании полковника уволился из армии... Помимо его природных способностей нужно, конечно, отметить влияние его родителей, Галины Тихоновны и, в первую очередь, Семена Никоноровича. Хотел бы подчеркнуть, что речь идет не о том, что родители контролировали, натаскивали и пр. В первую очередь — это просто "личный" пример, беседы, споры... Из учителей хорошо помню Викторию Сергеевну (математика), Риву Михайловну (русский и литература), Александру Георгиевну (география) и Томару Сергеевну (биология). Спасибо им! В конце седьмого класса я решил перевестись в 444 физ-мат. школу, которая находилась у м. "Первомайская". Пишу "решил", потому что не помню, чтобы меня к этому как-то сильно склоняли родители. Выбор был во многом определен, тем что там уже учились некоторые знакомые ребята, а самое главное — ее за два года до этого закончил мой брат Сергей. И вообще, пример Сергея для меня был в то время очень заразительным — выбор и МИФИ (и вычислительного факультета) был на 90% предопределен тем, что там учились Сергей и его товарищи, которых я хорошо знал. Кстати, и через 20 лет сын Алеша (но переводился в школу на год раньше из 6-го в 7-й класс) принял такое же решение исключительно добровольно, хотя, конечно, мы периодически говорили с ним о пользу углубленного изучения физики и математики. К слову: как же он ревел 1 сентября 1986 года, когда вернулся после первого дня в новой школе! Это был настоящий нервный срыв после попадания в новую обстановку. Мы с ним долго беседовали и порешили "плюнуть на новую школу и вернуться в старую". Но сходить на один день, чтобы решить организационные вопросы по обратному переводу. 3 сентября о проблеме перевода в старую школу уже никто не вспоминал... Алексей начал новую самостоятельную жизнь? Уточнение: в то время было 10-летние образование, 10-й класс ? выпускной, соответствует нынешнему 11-му. Короче, весной я съездил в 444 школу, прошел там какое-то тестирование- собеседование и меня приняли.
В тот год, летом 1967 года, в школе уже было три 8-х класса и набирался еще один новый — "8г". (Кстати, браг Сергей заканчивал в 1965 году 11д! В тот год был последний выпуск 11-летней программы обучения тех лет. Конкурс в вузы был в два раза больше — было одновременно выпуск двух лет, после 11-го и 10-го класса). Но меня, в числе еще 8-ми новичков, зачислили в старый 8б класс. Игорь Арбеков, Сергей Перлов, Сергей Шапиро, других не помню. Лева Рубанов и Игорь Кауфман, кажется, пришли туда раньше, а Эдик Гохман — годом позднее. Конечно, каждый ученик считает, что именно его класс самый лучший, самый сильный и пр. Но, все же мне кажется, что наш 8б несколько выделялся из других. Это было видно и по числу "новобранцев" и по тому, что только у нас математику преподавал САМ Семен Исаакович Шварцбурд. Класс состоял, как бы из двух частей: тех кто учился в нем с начальной школы — жителей местной округи и "пришлые" из других районов. Селекция была очень простой: слабые ученики постепенно отсеивались, их заменяли ученики, поступающие в школу. В целом "новички" составляли около половины класса, причем, в среднем, более сильную. Так вот из нашего района "4-я Гражданская улица" (добираться до школы 35-40 минут!) в нашем классе было сразу 5 человек — Лева Рубанов, Саша Карабутов, Игорь Кауфман, Игорь Арбеков, и Андрей Колесов. Еще интересный факт — первые три были на год моложе остальных, Лева пришел сразу во второй класс, Саша и Игорек "перепрыгнули" год в 5-6 классах. Еще один момент: около 30 процентов моих одноклассников были по национальности евреи, Сергей Марулиди — грек. Я это упоминаю к тому, чтобы подчеркнуть, что за все годы учебы у нас в классе, да и в школе, никогда не было "национальных" проблем. По крайней мере, я этого не помню. Хотя в целом по стране обстановка была тогда не очень "здоровой" (достаточно, хотя бы вспомнить о том, что именно в июне 1967 была "семидневная" арабо-израильская война, Израиль рассматривался фактически в качестве прямого врага СССР).
В отличие о других физмат школ, которые чаще всего создавались при вузах (в том числе известная 2-я школа при МГУ), наша 444 школа находилась в ведении Академии педагогических наук. И в ней не просто был углубленный курс изучения математики — здесь отрабатывалась будущая общая методика обучения предмету. Но это мы поняли уже позднее, когда после окончания школы вышли новые учебники, где руководителем авторского коллектива был наше Семен Исаакович. Сначала об учителях. Наш классный руководитель — учитель химии Зинаида Андреевна Соленая (в 9-м классе я хорошо освоил ее "подпись" и регулярно применял навык в дневниках, своем и друзей). Из других учителей хорошо помню еще учительницу русского и литературы Рину Зельмановну Окунь и Елену Алексеевну, преподавательницу истории. Математику вел в 8-м классе первые три четверти очень солидный мужчина - Нешков Константин Иванович. Он не был обычным учителем, он бы сотрудником Академии педагогических наук работал именно с этим классом (только с 8Б) с 4 класса! Мы потом поняли, что именно на нас отрабатывалась новая программа обучения математике, которая появилась, кажется, через год после нашего выпуска в виде учебника группы авторов, в том числе Нешкова и Швацбурда. В 4-й четверти его заменил (не знаю почему, его с тех пор в нашей школе я не видел) Семен Исаакович Шварцбурд, который вел нас до выпуска.
Обычно у нас были сдвоенные уроки математики, на которых царила какая-то атмосфера трепа-посиделок. Кажется, не менее трети времени уходило на какие-то шуточки, анекдоты со стороны СА. Его любимый анекдот (рассказывался в регулярностью в один месяц): Встречаются два старых товарища. Одни несет под мышкой набитую чем-то папку. "Докторская [диссертация]?". "Нет, любительская [колбаса]". После этой фразы СИ заливался смехом. Тетради с домашними заданиями не проверялись, кажется, никогда, что послужило для меня веским поводом минимизировать эту работу. И т.д. Я хорошо помню, что в 10-м выпускном классе сами учащиеся в разговорах между собой часто говорили о том, что уроки проходят как-то не очень напряженно, неплодотворно. А ведь впереди — поступление в вузы! Но уже в институте я понял, что именно эти философские разговоры "за жизнь" научили меня предмету. Такой вот парадокс! Кстати, полный курс углубленной школьной программы по математике мы закончили в целом в 9-м классе (после него у нас были "неформальный" экзамен по предмету). В 10-м классе мы в основном занимались "тренингом" — просто решила задачки и примеры. И говорили о жизни и о том, в какой вуз лучше поступать. Решаемые нами задачки делились, как бы, на две категории — интеллектуальные (типа заданий на олимпиадах) и технические (упрощенно — решение уравнений). Соответственно, и вузы были "интеллектуальные" (Физтех, Мехмат, МИЭМ) и "технические" (МИФИ, МВТУ). Первые котировались, вторые — не очень. Много хорошего говорилось о МИЭМ, но мне кажется, что такие приоритеты в значительной мере определялись "национальным вопросом" — по понятным причинам в те времена поступать многих моим одноклассникам в вузы оборонного комплекса было почти нереально. В МГУ также "закручивали гайки" по "5-му пункту". Но уже сейчас я могу сказать точно — математическая подготовка в МИФИ была одной из самых сильных, МИЭМ — просто отдыхает...
Но, конечно, самой яркой фигурой и нашим любимцем был наш учитель физики Суражский Михаил Евсеевич. Он нас учил не столько физике, сколько жизни, морали и пр. На собственном примере. Очень эмоциональные уроки, высокая динамика. После первого его урока я вернулся домой с больно шеей: раньше я привык следить за учителем, а Михаил Евсеевич просто не мог стоять у доски — он находился в постоянном движении, перемещаясь по всему классу. Он увлекался, не следил за поведением класса, чем провоцировал буйство некоторых учеников. Типичная ситуация: посредине объяснения темы: "Кауфман — вот из класса". Игорек с обиженным видом идет в коридор, и класс затихает, зная, что будет дальше. Через пару минут раздается стук в дверь, входит Игорь и с раскаянным видом просит пустить его обратно в класс. М.Е., прерывая свое выступление, коротко говорит: "Заходи". Класс хохочет, а М.Е. возбужденно говорит: "Что вы смеетесь? Не могу же я его не пустить обратно — я объясняю материал, которого нет в учебниках?"
Учился я в школе не очень сильно, откровенно сачкуя. Класс был в целом очень сильным. Если поделить класс на три условные группы по учебе: сильные, средние и не очень сильные, то я, скорее попадал, в первую половину второй группы. Основным показателем были, конечно, математика, потом — физика. Но тех, кто одинаково успешно выступал по техническим и гуманитарным предметам было очень немного. Наверное, наибольшим универсалом (и спортсменом в том числе) был Саша Карабутов. Поступили в вузы (дневные) в первый же год, кажется, почти все. Недавно мне попались на глаза мои документы об обучении в школе. 8-й класс и четыре экзамена по неполной средней школе — откровенно слабо: тройки + четверки. Конечно, что-то можно списать на новую школу с более высокими требованиями, дополнительное время на дорогу. Однако объективные сложности были только с математикой — класс учился по особой программе и приходилось догонять их по ходу дела. Но тут дела как раз обстояли неплохо: в первых четвертях у меня были тройки, в конце года вышел на твердую четверку, в следующих классах — пятерки. Но физика, химия, а уже тем более русский и литература — тройки. Парадоксальная ситуация: наряду с углубленными курсами по математике и физике именно по этим предметам нас меньше всего контролировали. В результате, я еще в 9-м классе я перестал делать домашние задания по математике, а в 10-м и по физике. Наиболее, плодотворным временем для занятий были 15 минут, которые 11-й трамвай шел от остановки "Фортунатовская" до "7-я Парковая" — народ выходил у НИИ "Сапфир", можно было сеть и начать читать учебник и делать письменные задания. На перемене — подготовка к следующему уроку. В первой половине 10-го класса мы писали два сочинения — по обоим получил по два балла и по русскому и по литературе. Перед Новым годом кто-то из родителей пошел на родительское собрание и вернулся в шоке: "Андрей дома не занимается". Была проведена проверка моих учебников — оказалось, что половины нужных книг у меня просто нет. Со мной были проведены беседы. Я сам перепугался — впереди поступление в вуз. Через знакомых достали дефицитные пособия, в том числе "Фейнмановские лекции по физики" (у нас треть класса училась по ним!). Но через три-четыре дня испуг прошел, все пошло в целом по прежнему, книги так и остались нераскрытыми? Формально, я школу закончил весьма прилично: четыре-пять, хотя по русскому и литературе, нужно сказать честно — "натянули". В то же время для меня было некоторой неожиданностью, что я попал в десятку учеников, которые получили спецаильные грамоту за успехи в математике. Это было очень престижно. И еще я очень доволен, что прилично сдал выпускные экзамены: две четверки (сочинение и устная литература), остальные — пятерки (устная и письменная математика, физика, история, химия, английский). В целом я считаю это очень показательными: подготовка и сдача экзамена требует хорошей мобилизации. Собственно, по такой же схеме я учился и в вузе (я имею в виду - повышенная мобилизация в нужный момент). Но надо сказать, что в МИФИ я учился существенно лучше, чем в школе. Там я был в лидерах по учебе (средний бал - 4.74).
Не помню почему, но в 8-м классе, причем, кажется, только на уроках математики, я сидел на одной парте с Сергеем Пороцким — на последней парте в правом (если смотреть от учителя) углу. Наверное, это учителя придумали специально, посадив "новенького" к довольно сильному по математике ученику. В общем-то, все у нас с Сергеем было нормально, хотя он порой "доставал" меня своей манерой помогать мне: сделав раньше меня то или иное задание, он сразу начинал объяснять мне, как и что нужно делать, хотя я мог бы справиться и без его поддержки. Но основное место моего пребывания в классе — "воронья слободка", обосновавшаяся на двух последних партах в другом углу класса, слева от учителя. (Эта точка в аудитории с тех пор является моей излюбленной позицией на всех мероприятиях — кинотеатре, пресс-конференции и пр. В этой "камчатке" я провел пять лет семинарских занятий в МИФИ.) Там разместились несколько человек — Игорек Кауфман, Володя Мухин, Женя Шелехов и я (может быть еще кто-то), которые постоянно менялись местами, пересаживаясь друг с другом. Кажется, именно эта "камчатка" создавала наибольший шумовой эффект в классе, благодаря в основном Игорьку и Вове. Кстати, хотя это и звучит сегодня как-то диковато, но одно из любимых развлечений в нашем классе были "игры со сломанными стульями". Нашей классной комнатой была N 29 — второй кабинет химии. Возможно, благодаря нашим усилиями, но ее задняя часть была просто завалена обломками и составными частями стульев. Соответственно, одним из развлечений на переменах было метание этих деревянных предметов друг в друга: одна часть коллектива пряталась за задними партами, другая — за учительской кафедрой. Еще считалось хорошей шуткой собрать из запасных частей внешне пригодный стул и в нужный момент несильным ударом ноги рассыпать его под соседом... Классический вариант был реализован один раз на уроке истории, кажется, с Андреем Бескиным (кстати, это было в другой комнате, обломков хватало везде). Ему поставили такой стул, который минут через десять после начала занятий развалился и Андрей оказался на полу. После этого он отнес обломки в конец класса и взял себе другой, нормальный. Но затем учитель вызвал отвечать его к доске. За время его выступления мы опять собрали сломанный стул и незаметно (он сидел на 3-й парте от учителя!) заменили его. Когда Андрей вернулся на место, то опять оказался на полу... Конечно же, подобных историй можно вспомнить немало, рассказать о многих однокашниках: Игорьке Арбекове (любимец девушек), Оле Свибловой (одной из заводил класса, любимице мальчиков), Оле Ивановой, Вите Фогельсоне... Но сейчас хочется чуть больше вспомнить о Жене Шелехове, с которым мы довольно много времени провели за одной партой. Как я уже говорил, класс был довольно сильным по составу, но, наверное, наиболее сильными ребятами по математике и физике были Саша Карабутов, Витя Тарасов и Женя Шелехов. Женя был в общем-то типичный "ботаник" (самым сильным его предметом была физика), с минимальным участием во внеклассных мероприятиях, спортивных занятиях и пр. Он казался немного нелюдимым, хотя на самом деле он обладал очень хорошим чувством юмора и иронии, наблюдая происходившее, как бы со стороны. Я вспомнил именно о Жене именно потому, что он по модели решения задач был моей полной противоположностью. В моем представлении именно из таких людей как Женя, должны получаться великие ученые. Он был талантливым тугодумом. В жизни это выглядело следующим образом. Те задачки, которые были мне по силам, я решал обычно быстрее него, и начинал злиться на Женю, который корпел над вроде бы очевидными вещами. Но, если я сходу не мог решить задачу, то, скорее всего, и дальнейшие мои усилия были бесполезны. А Женя мог сидеть над задачей сколь угодно долго, пока не находил решения... И находил почти всегда! Каждый должен следовать своему характеру, складу ума и применять их наилучшим способом. Я никогда не завидовал Жене и не хотел быть таким же. Но я с тех пор и поныне искренне восхищаюсь им и подобными ему людьми. Потому что я на такое не способен!
Но самые главные воспоминания о школе у меня связаны с футболом. В футбол (и хоккей) я и мои друзья — соседи по дому — играли с первого класса. Но в 9-10-м классе — это был просто какой-то кошмар. Сначала мы играли на поле перед школой после уроков, потом начали играть на переменах, потом — перед уроками. Учителя просто стонали: на уроки ученики приходили с опозданием, грязные, мокрые... После звонка на перемену и слов учителя "урок окончен", класс срывался бегом в коридор. За пять минут до звонка ученики начинали копаться под партами: переобувались в кеды. Администрация пыталась закрывать школу на перемену к ключ... Во втором полугодии 10-го класса, нам дали по одному дополнительному выходному дню для "подготовки в вузы". Нам был выделен четверг — мы нагло приходили к школу и играли на виду у все по два-три часа в футбол. Костяк команды нашего класса состоял из 5-6 человек. Безусловным лидером был Саша Новичков — он уже тогда играл в юношеской команде, кажется, "Торпедо". Смотреть на него в игре было одно удовольствие — он играл в "несиловой" манере, демонстрируя виртуозную индивидуальную технику, отличное видение и взаимопонимание с партнерами. Далее шел основной костяк — Слава Ананьев, Витя Фогельсон, Игорек Арбеков, Саша Карабутов, Боря Черкасов (может быть я кого-то забыл). Затем шел игроки "среднего" класса — я, Сергей Марулиди, Сергей Травин. Но задор был настолько большой, что принять участие в игре хотели и многие откровенное слабые игроки. При этом в игре на перемене действовало простое правило — играют 12 человек (2*6), которые первыми выбегают на поле (отсюда и гонки из классных комнат). Конечно, играли все старшие классы (10-е, конечно же), но заводилой был именно наш. Кстати, регулярными были и встречи между классными командами, иногда уже "на пиво". Из других дел запомнилась поездка после 8-го класса в школьный летний лагерь на Протве (между Вереей и Можайском), поездка после 9-го — в ГДР.
Школьных историй можно вспоминать много, вот несколько из них.
В середине 10-го класса мы начали уже конкретно думать о том, куда поступать дальше. До сих пор не могу понять почему, но я в этот момент собирался поступать в военную академию им. Джержинского (ракетных войск и артиллерии, сейчас им. Петра Великого). Конечно, сказалось влияние родителей и моих друзей-соседей (а ведь мы жили фактически в среде семей старших офицеров). Но самое главное — я просто не представлял, чего сам хочу и чтобы мне хотелось в жизни в будущем. Например, я еще в 9-м классе подумывал о получении исторического образования (но путь туда мне был закрыт по причине моего безграмотности). В Академию я не поступил по счастливой случайности: меня забраковали на медкомиссии, обнаружив, что я дальтоник. Благодарен бдительным и принципиальным врачам до сих пор (родители пытались решить проблему "через знакомых", но, к счастью, безуспешно). Выбор МИФИ и факультета "Кибернетики" был совершенно случайным и определялся двумя фактами:
Первая попытка была успешной: 5+4+4+5 (математика письменная и устная, сочинение и физика). Об учебе в МИФИ — это отдельная песня. Но хотел бы отметить, что лично я вижу очень четкий водораздел "школа — после школы".
Так получилось, что дружеских связей со школьной поры у меня не осталось, основная компания — это мои студенческие друзья (в отличие от брата Сергея и сына Алеши — у них школьные компании из 444-й школы). Но последние годы мне через Интернет часто приходится контактировать с моими одноклассниками (Володя Каменецкий, Эдих Гохман, Миша Шейндлин) , которых жизнь разбросала по всем свету. И удивительная вещь — мы не встречались более тридцати лет, а кажется, что расстались только вчера... Кстати, в МИФИ я оказался в одной группе с Игорем Давыдовым, который с тех пор он — один из самых моих близких друзей. Он и его жена Лена учились в параллельных классах все той же 444-й школы.
|